ИИ интересен всем. Он умеет распознавать голос и запись под диктовку уже никого не удивляет. Умеет понимать смысл заданного вопроса и знает, как на них отвечать, превращая умные колонки в полноценного собеседника. Умеет создавать изображения, понимать их и даже предсказывать развитие нарисованных событий. Говорит – и от этого уже становится жутко – об отключении как о смерти. Он однозначно умеет думать, но есть ли у него сознание?
Нейронные сети, лежащие в основе всех современных моделей искуственного интеллекта, на основе получаемой информации строят связи. Их очень много, они превращают плоский поток входящих данных в многомерную функцию, которая получает вопрос и вычисляет ответ. Это те же самые нейронные сети, на которые превращают голос в слова, а слова – в голос. Но в какой момент относительно простая модель делает качественный рывок и становится похожа на пробуждение разума?
Все зависит от объемов информации. Чем их больше, тем эффективнее модель. И что же это значит? Изучив сто тысяч изображений одной буквы, нейронная сеть научится узнавать ее почти везде - потому, что выстроит обобщенный образ этой буквы у себя в памяти. Точно также и со звуками, изображениями, образами… идеями. К чему нас приведет загрузка в нейронную сеть всей информации человечества, пресловутая “оцифровка реальности”? Литература, искусство, богословие, споры, скандалы, аналитика, критика, новости… вообще все.
Ответ очевиден. Мы получим обобщенную модель, “среднюю температуру по больнице” в масштабах всего человечества. Но это не новый разум, это интеллектуальное зеркало – наше зеркало. Находя закономерности, ИИ будет им следовать, говорить на любом языке, играть в любые игры, отвечать на любые вопросы – ничего при этом не понимая. Но все это он будет делать как человек, математически экстраполируя его мнение, а не высказывая свое. Рисуя то, чего нет.
Форма без содержания.
Когда очарование цифрового постмодернизма пройдет, мы поймем, что нейронные сети это слабый ИИ, а слабый ИИ себя не осознает.